ВЗАИМНЫЙ ЗАЛОГ

Форма с афф. -ш после гласных и -ыш/-еш, -ош/-өш после согласных, образуемая от широкого круга глагольных основ, характеризуется многозначностью и полифункциональностью, не укладывающейся в рамках единой лексико-грамматической категории. При всей своей высокой употребительности она меньше всего выступает в значении взаимного залога в принятом его довольно определенном узком понимании: 1) осуществление активного действия двумя или более (реже) исполнителями на паритетных началах, предполагающих обычно направленность этого совместного действия на них же как на объект, 2) соучастие данного лица как активное переходное действие, основным исполнителем которого является другое лицо при актуализации первого из них путем выдвижения его названия в позицию подлежащего и отнесения второго в позицию косвенного дополнения в форме дательного падежа и тем самым превращения его в своеобразный (вторичный) объект независимо от наличия или отсутствия в данном высказывании прямого дополнения-объекта (первичного).

Форма на -ш в обоих названных значениях по своему существу с точки зрения как типологической, так и собственно грамматической (по оформлению субъектных и объектных отношений) представляет одну из структурно-семантических разновидностей действительного залога, отличаясь от него наличием своего аффиксального выражения, не имеющего, однако, однозначного осмысления, как того требует всякая собственно категориальная форма. Оба значения угадываются лишь на лексико-семантической (главным образом) и семантико-синтаксической (отчасти) основе, из коих первая обусловливает вторую, по которой можно контролировать ее косвенным путем.

Первое значение, находящееся, как и второе, в полной зависимости от характера лексического значения и вытекающих из него синтаксических потенций данного глагола, обнаруживают немногие формы на -ш, образованные от переходных глаголов активного действия типа осра- 'встретить', ҡосаҡла- 'обнимать',үп- 'целовать' и лишенные своего исконного грамматического значения переходности. Оно выражается обычно с помощью послелога менән 'с', выполняющего роль соединительного союза между двумя однородными подлежащими. Непереходные глаголы в данном значении встречаются крайне редко. В форме на -ш они приобретают значение направленности совместного действия на самих его исполнителей, т. е. признаки переходности, одинаково характерные и для первой группы форм на -ш: Мәзин менән ҡунаҡҡа йөрөшә (3. Биишева) ('Он) и муэдзин ходят друг к другу в гости'.

Хотя в приведенных и всех подобных им примерах рассматриваемое значение по своей природе не без влияния наших укоренившихся в силу традиции представлений и кажется на первый взгляд грамматическим, свойственным словоизменению, оно органически переплетается с исходным лексическим содержанием глагольной основы таким образом, что афф. -ш фактически превращается в замыкающую морфему лексической основы (ядра) глагола, от которой образуются не только последующие собственно грамматические формы глагола (форма отрицания на –ма/-мә, формы времени и наклонений, лица и числа), но и имя действия на -(ы)у/-(е)ү, выступающее за редким исключением как собственно существительное: Ошонда ул атаһы менән Никитаның осрашыуын күрҙе, тап ошо майҙанда синыфтар бәрелешенә юлыҡты (3. Биишева) 'Здесь он наблюдал встречу своего отца с Никитой, именно на этой площади он столкнулся с классовой борьбой'; Ленин менән осрашыу хаҡында һөйләне (Ә. Бикчәнтәев) '(Он) рассказал о встрече с Лениным'. От такого имени действия свободно образуется имя деятеля осрашыусы 'встречающийся', 'встречающиеся'; бәрелешеүсе 'тот, те кто сталкивается друг с другом', һөйләшеүсе 'тот, те, кто разговаривает' и т. п. ;

Вхождение формы на -ш в рассматриваемом ее значении в лексическую основу глагола особенно наглядно прослеживается, когда ее образование; сопровождается трансформацией переходного глагола в непереходный, при которой субъекты совместного действия одновременно оказываются и его; объектом (а), не говоря уже о том, что это нередко приводит и к заметным семантическим сдвигам производящей основы (б): ср. күр- 'видеть' и күреш- а) 'видеться с кем-л.', б) встречаться с кем-л.; здороваться за руку с кем-л.'; һөйлә- 'говорить' и һөйләш- а) 'говорить с кем-л. о чём-л.'; б) 'разговаривать, переговариваться с кем-л.; договориться с кем-л.'

О словообразовательном характере взаимного залога не менее убедительно говорят еще три доказательных факта.

1. В ряде глаголов помимо изменения их значения непереходности, всегда связанного со словообразованием, форма на -ш одновременно выражает и рассматриваемое значение взаимного залога с определенными синтаксическими характеристиками (наличие двух названий лиц-субъектов, их морфологическое оформление, появление послелога менән) и новое (либо обновленное) лексическое значение – таны- 'узнать, опознать, признать; разбирать (почерк) – таныш- 'познакомиться с кем-л.'; тала- 'грабить, насиловать; кусать (о насекомых)' – талаш- 'ссориться с кем-л., драться (о зверях); тарт- 'тянуть, дергать' – тартыш- 'тягаться с кем-л., состязаться, перетягивая друг друга; ссориться'; уҙ- 'пройти, проехать' – уҙыш- 'состязаться в беге' и т. п., – что приводит к несовпадению численного состава значений формы на -ш и ее производящей основы и что, в свою очередь, тоже характерно лишь для словообразовательных форм.

2. Совместимость формы на -ш в рассмотренном ее значении с некоторыми глаголами в их же пределах: а) с формой понудительного залога в ее типичном значении: таныштыр- 'познакомить кого с кем', талаштыр- 'устроить драку (собак), бой (петухов)' , ҡосаҡлаштыр- 'позволить кому-л. обниматься с кем-л.' и т. д.; б) с формой страдательного залога, употребленной в своем залоговом значении или примененной для создания новой лексической единицы при сохранении оттенка залогового значения.

3. Отсутствие единого залогового управления. Во-первых, не все глаголы в форме на -ш являются непереходными, как того требует взаимный залог в изложенном его понимании, на одинаковых основаниях образуемый и от переходных (преимущественно), и от непереходных (лишь от некоторых) глаголов типа һуғыш- 'драться', йөрөш- 'ходить друг к другу') глаголов: ср. Ҡуян дуҫы менән төлкө бергәләшеп, ҡайын төбөндә торалар сер һөйләшеп (С. Кулибай) 'Лиса вместе со своим другом зайцем стоит под березой, секретничая'; Беҙ уның менән башта ике йыл буйы хат алыштыҡ (или: яҙыштыҡ), тик һуңынан ғына күрешеп таныштыҡ 'Мы с ним сначала на протяжении двух лет переписывались и только затем встретились и познакомились', где һөйләш-, обычно выступающий в непереходном значении, представлен в переходном, а алыш- – в своем неизменном переходном значении. Во-вторых, что самое главное, описанное залоговое значение формы на -ш на синтаксическом уровне по усмотрению говорящего, т. е. в зависимости от цели высказывания, реализуется по-разному:

1) данное значение, предполагает чаще всего раздельное лексическое выражение названий взаимодействующих двух лиц, из коих первое независимо от категориальной принадлежности обозначающего его имени всегда является субъектом – подлежащим в форме основного падежа, а название 2-го лица оформляется двояко и соответственно выступает либо как однородное подлежащее, соединенное с предыдущим подлежащим послелогом менән 'с' или союзом һәм 'и' (реже), либо как косвенное дополнение в родительном падеже, сопровождаемом послелогом менән, что зависит только от того, выражено ли второе действующее лицо существительным (первый случай) или местоимением (второй): ср. Уҡытыусылар уҡыусылар менән (или: уҡытыусылар менән уҡыусылар) осрашты(лар) 'Состоялась встреча учителей с учениками (или: учителей и учеников)'; Улар уҡыусылар менән дә, минең менән дә танышты(лар) 'Они познакомились и с учениками, и со мной'; Беҙ уның менән (но: улар менән) һөйләштек 'Мы с ним (но: с ними) разговаривали' , где показано варьирование оформления подлежащего и сказуемого по категории числа и лица;

2) действующие лица могут быть выражены лексически лишь одним словом, обязательно содержащим указание на их число (множественность): Беҙ күрештек 'Мы встретились'; Эттәр бик ҡаты талашты(лар), ә эйәләре хатта һуғыша яҙҙылар 'Собаки грызлись ожесточенно, а их хозяева чуть не подрались друг с другом';

3) действующие лица, однозначно названные в составе самого глагола-сказуемого, вообще могут быть не представлены в данном высказывании: Бөгөн осрашып кәңәшербеҙ улай булғас 'В таком случае встретимся сегодня и посоветуемся, где одним взаимодействующим лицом является говорящий, другим – его собеседник; Килешһәгеҙ ине! 'Помирились бы вы!' (с лицом, названным в предыдущем высказывании);

4) название действующего лица может быть осложнено аффиксом принадлежности и усилительной частицей: Ғиләжи атлыларҙың барыһы менән дә ҡул бирешеп күреште (А. Таһиров) 'Гилажи поздоровался за руку со всеми кавалеристами'.

Таким образом, форма на -ш в рассмотренном своем довольно распространенном лексически обусловленном значении даже в его чистом виде, не затрагивающем ни исходного лексического содержания глагольной основы, ни ее грамматического значения непереходности может быть квалифицирована как взаимный залог крайне условно. Фактически мы здесь имеем дело с сравнительно продуктивным грамматически организованным серийным внутриглагольным словообразованием, составляющим одну из его живых моделей, как об этом, помимо изложенного позволяет судить рудиментарное параллельное образование глагола и имени типа кәңәш- 'советоваться' и кәңәш 'совет', таныш- 'знакомиться' и таныш 'знакомый', һөйләш- 'разговаривать, говорить' и һөйләш 'говор', тартыш- 'ссориться' и тартыш 'ссора', талаш- 'ссориться' и талаш 'ссора, распря, раздор', көрәш- 'бороться' и көрәш 'борьба' и т. п.

Еще более очевиден словообразовательный характер второго из названных выше значений формы на -ш, относимых обычно к сфере взаимного залога, а именно – значения соучастия данного лица в осуществлении действия, производимого другим лицом. Его соучастие сводится к оказанию помощи, изображается как частичное проявление действия, находящееся в центре внимания, заслоняя долевое участие другого лица в его осуществлении. Актуализация частичного проявления действия, его выдвижение во главе данной информации в ущерб реализации обычного значения глагола достигается постановкой названия основного исполнителя действия в позицию косвенного дополнения в форме дательного падежа: Вахта вахта менән ярыша, алдынғыһы арттағыһына булыша (К. Мәргән) 'Вахта соревнуется с вахтой, передовая вахта помогает отстающей'; Кисә мин әсәйемә бәрәңге алыштым 'Я вчера помогал матери убирать картошку'. Это явно обновленное лексическое значение, обогащенное резким изменением синтаксической валентности производящей основы, обнаруживают в целом немногие переходные глаголы вроде айыр- 'разнимать, отделить, отграничить, разъединять', әрсе- 'очистить, облупить, вышелушить, чистить (картошку)', биҙәклә- 'украсить', ботарла- 'разломать, разорвать на части', буя- 'красить', эй- 'гнуть', кантла- 'окантовать', классификацияла- 'классифицировать', күм- 'зарыть', күтәр- 'поднять', һуғар- 'орошать', тура- 'крошить, разрезать, изрубить (на кусочки)', сайҡа- 'полоскать', соҡо- 'ковырять, копать', йыу- 'мыть', йый- 'собирать', которые в сочетании с -ш, не изменяя своего значения переходности, представляют семантически единообразную грамматически организованную живую словообразовательную модификацию глагола, вовлекающую в свою сферу в качестве производящей основы и неологизмы на -ла типа бинтла- 'забинтовать', штукатурла- 'штукатурить'. По отношению к этой модели семантически особняком стоят лишь отдельные немотивированные образования типа булыш- (от бул- 'быть, становиться').

Действительно грамматический характер носит форма на -ш лишь в составе многочисленного пласта глагольной лексики – в непереходных глаголах действия, в частности в звукоподражаниях, да и вообще в глаголах, отражающих звучание типа аҡыр- 'орать', йырла- 'петь' и проявление чувственного восприятия типа ила- 'плакать', көл- 'смеяться', а также в глаголах движения типа йүгер- 'бежать', һикер- 'прыгать', где она выражает категорию мн. числа, т. е. просто соотнесенность обозначаемого активного действия с неопределенным множеством его исполнителей, подчеркивая, в отличие от обычной формы множественности на -лар, одновременность раздельно производимого ими действия: аҡыр(ыш)- 'орать, вопить (о многих)', баҡылда(ш)- 'квакать (о многих)', безелдә(ш)- 'жужжать (о многих)', ила(ш)- 'плакать (о многих)', йырла(ш)- 'петь (о многих)', көл(өш)- 'смеяться (о многих)', мырау- ла(ш)- 'мурлыкать (о многих кошках)', супырҙа(ш)- 'плескаться (о многих утках и др.)', сырҡылда(ш)- 'чирикать (о многих воробьях и др.)'. Но и в этом своем наиболее распространенном значении трактуемом отдельными тюркологами как разновидность взаимного залога форма на -ш, собственно говоря, семантически с этим залогом не имеет ничего общего и вне всякого сомнения относится к сфере действительного залога.

Лишь по выражению множественности, не имеющей отношения к собственно залогу, форма на -ш в данном и первом из описанных ее трех значений мало чем отличается от действительного залога, особенно при благоприятных условиях контекста: Аттар кешнәшеп, кешеләр һөйләшеп танышалар (А. Таһиров) 'Лошади знакомятся друг с другом, издавая ржание, люди – разговаривая', где в первом глаголе это значение проявляется на грамматической основе, не затрагивая его лексического значения, в последующих двух глаголах, в составе которых форма на -ш обнаруживает значение взаимного залога в изложенном его понимании, частично изменяя их лексическое содержание, явного указания на множественность нет – ее значение вытекает из контекста, поскольку оба эти глагола в соответствии со своими лексическими значениями в зависимости от контекста могут быть и при одном единственном действующем лице-подлежащем (мин һөйләшә беләм 'я умею разговаривать', ҡулъяҙмаң мент таныштым 'я ознакомился с твоей рукописью'), и при двух и более, как в данном случае.

Хотя форма на -ш в данном, третьем из своих регулярных значений и покрывает собой по существу обычную форму множественности на -лар и может вполне заменять ее, эти две формы свободной взаимозаменяемостью не обладают, поскольку первая из них, в отличие от второй, содержит добавочный оттенок значения одновременности и интенсивности разрозненных действий. Правда, при наличии первой вторая во избежание плеоназма чаще всего опускается: Ҡарғалар ҡарҡылдаша 'Вороны каркают'; Балалар илаша 'Дети плачут'. Но это правило, вызванное, очевидно, нормами исконно тюркского синтаксиса (говорят Балалар уҡый 'Дети учатся', а не Балалар уҡыйҙар, как это ныне нередко наблюдается под иноязычным влиянием), для современного языка, пожалуй, нормативной силы не имеет: ср. Баҡса артындағы сиҙәмдә бәләкәс ҡаҙҙар ҡаңғылдаштылар (К. Мәргән) 'Гусята, находившиеся за огородом на (целинной) траве, гоготали'; Бисәләр көлөшөп ебәрҙеләр (Һ. Дәүләтшина) 'Бабы дружно засмеялись'.

Как и форма на -лар, форма на -ш в данном ее значении нисколько не изменяет ни лексического содержания производящей основы, ни ее синтаксических характеристик.

Находясь по своему грамматическому существу в синонимических отношениях с формой на -лар, форма на -ш, хотя она в данном своем значении и охватывает глагольную лексику гораздо шире, чем во всех остальных своих значениях, взятых вместе, намного уступает ей по своей продуктивности: первая относится к разряду глобальных грамматических форм, вторая – к числу лексически ограниченных, что вызвано спецификой ее значения, с которой совместима далеко не всякая глагольная основа. Тем не менее в этом случае мы имеем дело с формообразованием, а не со словообразованием, как в предыдущих двух, где форма на -ш разве только с точки зрения грамматически организованного изменения синтаксической валентности глагола выходит за пределы словообразования и поэтому может быть условно квалифицирована как своеобразная лексико-грамматическая модификация глагола, граничащая со словоизменением, входя в сферу основного залога как одна из его разновидностей.

Во всех остальных случаях, т. е. при отсутствии одного из трех рассмотренных значений форма на -ш выделяется исключительно как структурный тип неорганизованного и отчасти модельного внутриглагольного словообразования.

Организованно деривация производится по двум ясно очерченным моделям, из которых более или менее продуктивна лишь первая, а вторая, исчерпав себя переросла в активную самостоятельную производную модель отыменного словообразования на -лаш.

1. От переходных и отчасти непереходных глаголов активного действия форма на -ш в зависимости от характера их лексического значения образует непереходные глаголы активного действия, которое изображается как занятие, ремесло или свойство его производителя или как одно из проявлений этого типичного свойства: алдаш- 'иметь обыкновение врать, обманывать' от алда- 'обманывать', юныш- 'заниматься обтесыванием ножом, иметь обыкновение делать это, заниматься этим в данный момент' от юн- 'тесать, обточить ножом', ялғанлаш- 'заниматься обманом, обманывать' от ялғанла-'обманывать', көнләш- 'ревновать, проявлять ревность как типичное свойство' от көнлә- 'ревновать, проявить ревность', яҙыш- 'заниматься письмом' от яр- 'писать', этләш- 'проявлять пронырливость, изворотливость; одурачивать' от этлә- 'мучить, измучить', даулаш- 'сутяжничать, добиваться своего, поднимая скандал' от даула- 'претендовать, притязать, требовать настойчиво', урлаш- 'воровать, заниматься воровством' от урла- 'украсть, похитить', хәйләләш- 'ухищряться, проявлять хитрость, изворотливость' от хәйләлә- 'хитрить', дауайлаш- 'настойчиво добиваться своего', һораш- 'расспрашивать' от һора- 'спросить'.

Отдельные глаголы в одном своем значении примыкают к этой модели, в другом – к одной из двух предыдущих, связанных с выражением взаимности или соучастия: һөйләш- 'обладать способностью говорить (ауырыу һөйләшә башланы 'больной стал говорить'); разговаривать, переговорить с кем-л.', һатыш- 'заниматься торговлей; помочь торговать'.

2. В свое время форма на -ш служила для образования непереходных глаголов состояния от переходных глаголов на -ла с профилирующим значением 'приобрести свойство, названное (их) производящей именной основой' (1); впоследствии это словообразовательное значение закрепилось за самим сочетанием аффиксов -ла-ш, переросшим в самостоятельную активную деривационную морфему (2): 1) уңайлаш- 'стать удобным' от уңайла- 'сделать удобным', ябайлаш- 'упрощаться' от ябайла- 'упростить', яйлаш- 'сделаться удобным, наладиться' от яйла- 'налаживать, приспособить', крахмаллаш- 'частично превратиться в крахмал, крахмализироваться; помочь крахмалить', бронзалаш- 'приобрести свойства бронзы' от бронзала- 'покрыть бронзой'; 2) алыҫлаш- 'отдаляться' от алыҫ 'далекий', яҡынлаш- 'сближаться, приближаться' от яҡын 'близкий', киҫкенләш- 'обостряться' от киҫкен 'резкий, ожесточенный', берләш- 'объединяться' от бер 'один', туғанлаш- 'сродниться' от туған 'родственник, родной', активлаш- 'активизироваться' от актив 'активно', стабилләш- 'стабилизироваться' от ставил 'стабильный'.

С помощью афф. -лаш отыменное словообразование производится также и по другой модели, не получившей развития и семантически примыкающей к первой модели организованного внутриглагольного словообразования на -ш, описанной выше: ср. мутлаш- 'плутовать, хитрить', от мут 'хитрый, плутоватый', ҡаршылаш- 'перечить кому-л.' от ҡаршы, 'против, наперекор, встречный, противоположный'.

Остальные довольно многочисленные производные глаголы на -ш, образованные от глагольных основ, по своей словообразовательной природе стоят особняком и к тому же большей частью характеризуются немотивированностью: ауыш- 'накрениться', от ау- 'свалиться, опрокинуться', алыш- 'обменять, поменять' от ал- 'брать', белеш- 'узнавать, наводить справки' от бел- 'знать, узнать', биреш- 'уступить, сдаться (в борьбе, состязании)' от бир- 'дать', булыш- 'возиться, копошиться; приставать'; 'помогать' от бул- 'быть, становиться', бөрөш- 'сморщиться' от бөр- 'сделать сборки', ваҡлаш- 'проявлять мелочность'; 'помочь размельчать' от ваҡла- 'размельчать, разменять (монету)', ҡалыш- 'отстать в чём-л. от кого-л.' от ҡал- 'оставаться', ҡатыш- 'присоединиться' от ҡат- 'заправить чём-л. (суп)', кереш- 'приступить', от кер- 'войти', килеш- 'прийтись по душе, по вкусу, быть к лицу, подходить, подойти кому-л.' от кил- 'прибыть', ҡорош- 'съежиться' от ҡоро- 'сохнуть', орош- 'отчитать, отругать' от ор- 'ударить', ойош- 'слепляться, сбиться в комок, свернуться (о крови); сплотиться, организоваться' от ойо- 'киснуть, свернуться (о молоке и под.)'; һалыш- 'притворяться, предаваться' чему-л.' от һал- 'класть', етеш- 'созреть, поспеть; быть в достатке' от ет- 'достигать; поспевать'; һырыш- 'жаться, льнуть' от һыр- 'облеплять'; өндәш- 'окликать' от өндә- 'уговаривать, агитировать' и т. п. Как это вытекает из вышеизложенного, образования на -ш слишком разнородны по своим значениям, чтобы включить их в какую бы то ни было единую грамматическую или лексикограмматическую категорию. Единственно, что их действительно объединяет с точки зрения собственно залоговой – это их принадлежность к основному залогу в качестве своеобразной его разновидности, семантически отличающейся от остальных его форм лишь в пределах двух первых регулярных значений формы на -ш.

Переход на ОГЛАВЛЕНИЕ (МОРФОЛОГИЯ)